В практике всякого настоящего "щукаря" найдется не один десяток случаев, связанных с необычным поведением этой рыбы; поучиться у такового человека, непременно, есть чему. Но вот какое дело. Пристально анализируя все, что до сего времени написано о щуке в российскей рыболовной литературе, я пришел к очень печальному выводу: время не императивно над кочующими из издания в издание стереотипами и различными нелепостями, в особенности в области зимней ловли. Вникните хотя бы в такие фразы: "Щука зимой ничего не ест" (Л.П.Сабанеев), "Поклевка рыбы на зимние жерлицы очень слабенькая" (Д.И.Колганов), "В зимнее время рыба вялая, неподвижная, но она все-же не стоит, а передвигается" (Н.Л.Кузнецов). Я уж не говорю о обалденных конструкциях зимних жерлиц и удильников для блеснения, пропагандируемых некими рыболовными журнальчиками. Все это не выдерживает никакой критики.

Нет сомнения, что подобные "советы опытных" у опытнейшего рыболова вызывают только снисходительную ухмылку, но они вводят в заблуждение начинающих. В зимней ловле щуки я бы выделил три периода (перволедье, глухозимье, последний лед), любой из которых имеет свои особенности и просит специального подхода как к поиску щучьих стоянок, так и к стратегии ужения. В этом случае пойдет речь о ловле щук по первому льду.

На мелководье

Кто из активных рыболовов-окунятников не сталкивался с ситуацией, когда при ловле на узкую леску и мормышку во время очередной паузы в клеве вдруг следует резкая поклевка и после волнующих минут вываживания на льду оказывается внушительная щучка. Бывает и так, что пятнистую разбойницу только только заведешь в лунку, как она уходит восвояси, в последнее мгновение оборвав леску. В большинстве случаев рыба сходит еще подо льдом, и остается только гадать: кто же позарился на крошечную мормышку, наживленную свежайшим мотылем? Смею утверждать, что как минимум в половине схожих случаев это выходки нашей "героини", которая не случаем считается рыбой всеядной.

Обычно рыболов после обрыва лески привязывает новейшую мормышку либо достает из ящика запасную удочку и продолжает ловить окуньков. Ему и невдомек, что под его лунками хозяйничает щука, а может быть и несколько.

Поведение щук после ледостава определяется не столько наличием укрытий и мест, комфортных для засады, сколько возможностью без особенного труда отыскать для себя еду. Другими словами, щучьи "тропы" в это время, обычно, размещаются в серьезном согласовании с передвижением и концентрацией рыбьей мелочи на том либо ином участке водохранилища. Как-то сначала декабря мы с товарищем, новичком на зимней рыбалке, приехали на маленькую плотину, расположенную недалеко от подмосковной станции Ново-Подрезково. Рыболовов на льду оказалось малость, и ловили они в главном под берегом окуня-травяника и некрупную плотву. Клев был не ахти какой, но в течение получаса я натаскал с десяток окуньков и на всякий случай выставил повдоль кромки старенького затопленного русла речушки, на глубине 4-5 метров, несколько жерлиц. Моему примеру последовал очередной рыболов. Видимо, он, как и я, также был наслышан, что в этом водоеме не считая мелочи время от времени берет и щука.

Присыпав лунки снегом, я возвратился к товарищу, у которого рыбалка очевидно "не клеилась": или леска была толстовата, или мормышка "несъедобна" для местной рыбы. Но он упрямо посиживал на одном и том же месте. Позже ему надоело. Он смотал удочку и в ту же лунку, из которой ловил, поставил жерлицу, снаряженную побелевшей от времени леской и заржавелым тройником. Как позже выяснилось, снасть эту он отыскал в кустиках; кто-то, разумеется, просто-напросто выкинул ее за ненадобностью. Как ни удивительно, у него-то и взяла единственная в тот денек двухкилограммовая щука. И случилась эта поклевка на глубине наименее метра.

Вспоминается мне и другой, более увлекательный эпизод из рыболовной практики, когда я изловил матерую хищницу только благодаря ее наглости. Ранешным днем, отмахав налегке более 5 км по ледовым просторам, я "забурился" в конце концов около крутого лесистого берега в Акуловом заливе (Угличское водохранилище). Похоже, мне удалось попасть на уловистую лунку, которую я просверлил в "окне" посреди зарослей рдеста. Глубина чуток больше метра. Стоило крошечной мормышке коснуться дна, как кивок вздрогнул и резко поднялся ввысь. Подсекаю и вывожу окуня-"крупняка". Вот он уже подпрыгивает на льду, радуя взор колоритными пунцовыми плавниками. Наживляю свежайшего мотыля колечком, и опять поклевка в том же духе. После 5 ровненьких окуней -- тишь. Играю приманкой у дна и вполводы -- никакого результата. Нужно проверить: цел ли мотыль? Медлительно поднимаю серебристую мормышку-капельку и чувствую -- зацеп... ан, нет! Через мгновение следует такая потяжка, что я чуть удерживаю в руке удильник. Леска обрывается, как гнилостная нить. Дрожащими руками достаю из ящика удочку для блеснения. Узенькая белоснежная блесенка ныряет под лед. И только здесь до меня доходит, что моя мормышка, вероятнее всего, стала жертвой не окуня-горбача, а зубастого "крокодила".

Последний, к счастью, не принудил себя длительно ожидать. После нескольких взмахов удильником щука плотно села на тройник блесны. А совместно с трофеем я возвратил и свою возлюбленную мормышку. Как указывает опыт, там где рыболовецкие артели не тревожат щуку сетями по перволедью, она нередко без опасения выходит прямо за кормовой рыбой к прибрежной аква растительности, на мелководья, расположенные как у берега, так и на значимом от него удалении.

Поиск щучьих стоянок

Существует обычное мировоззрение, что пятнистая разбойница почаще ведет себя как спринтер, ежели как стайер. Охотиться вдогонку ее вынуждают происшествия. Так бывает после ледостава, когда приметно миниатюризируется количество аква растительности. При этом в реках с резвым течением хищницы более "натренированы" и ведут себя еще быстрее и агрессивнее, чем в водоемах со стоячей водой.

В непроточных озерах, карьерах и прудах с повышением толщины льда и ухудшением кислородного режима рассчитывать на поимку щуки само мало наивно. Ей, бедняге, как говорится, не до жиру -- быть бы живу. Другое дело большие реки, водохранилища. Тут у щуки по последней мере есть выбор мест для зимовки. Конкретно такие водоемы и следует посещать рыболову, чтоб не только лишь глотнуть свежайшего морозного воздуха, да и возвратиться домой с уловом.

По первому льду мне и моим спутникам по рыбалке почаще приходилось ловить щук на Иваньковском, Угличском, Рыбинском, Вазузском и неких других водохранилищах. Каждое из их имеет свои особенности, но в целом можно составить некоторую единую схему поиска щучьих стоянок. Дело в том, что этого хищника не отыскивают где попало и когда угодно. В каждом водохранилище есть любимые щучьи места, часто ограниченные участком в десяток-другой квадратных метров. Отлично, если вы их понимаете. Сюда можно наведываться с перерывами в течение всего зимнего сезона. Места, комфортные для щучьих засад, пустовать не будут. На замену выловленным обязательно придут другие хищницы.

Но, как я уже отмечал выше, щука не непременно поджидает жертву, маскируясь в укрытии. Время от времени она совершает значимые перемещения по водоему в поисках "рыбьих ресторанов". К этому ее вынуждают изменение кислородного режима, резкий перепад атмосферного давления и другие неблагоприятные причины. В таких случаях местопребывание хищницы находится случаем, при ловле другой рыбы, скажем, окуня, ерша либо плотвы.

В широких водохранилищах, к примеру, в Рыбинском, перспективнее находить пятнистую разбойницу на участках, где рельеф дна кое-чем выделяется из общей картины. Это могут быть места, примыкающие с одной стороны к островам, а с другой -- к затопленному руслу Волги, несущей кислород подводным обитателям. Хорошо также выискать стоянки по руслам впадающих в водоем рек и ручьев.

На малых и средних водохранилищах поиск существенно облегчается. Да и тут нужно учесть, что щуки почаще выбирают для собственных засад участки поблизости свежайшей струи. Глубина при всем этом не имеет решающего значения. Если нет течения, стремительно наступает кислородное голодание, и рыба уходит. Хотя нужно признать, что резвого течения щуки, обычно, избегают, в особенности в зимний период. Если вы нередко бываете на одном и том же водоеме, уловистые места целенаправлено отмечать еще по открытой воде. Все данные о бровках, уступах, ямах, коряжниках наносятся на самодельные карты. Тогда нет необходимости делать огромное количество пробных лунок: сразу можно просто выйти на подходящий пятачок.

Пользуясь таким способом поиска, я нашел, например, достаточно увлекательное место повдоль затопленного оврага на подпруженной Нерли, недалеко от впадения ее в Волгу. Когда-то по дну этого оврага протекал маленький ручей. И хотя я не отыскал тут коряг, но изрезанные береговые свалы затопленного оврага оказались на уникальность любимым местом у плотоядной рыбы. Щуки брали тут на глубине от 2,5 до 7 метров, при этом после поимки нескольких хищниц их место скоро занимали другие.

Отметил я и такую соответствующую особенность: рядом со старенькым руслом Нерли, на выходе из оврага, попадались в особенности большие экземпляры желтоватой речной щуки, в то время как по мере приближения к берегу и сужения оврага на блесну и жерлицы садились в главном щучки среднего калибра, а то и зеленые щурята, которых просто приходилось отпускать.

Живец либо блесна?

В зимнее время даже по первому льду клев щуки не отличается всепостоянством. В ясные морозные деньки она пассивна, хотя на утренней и вечерней зорях вероятны редчайшие, вялые поклевки. Но стоит подуть теплому ветру южного либо западного направления, который заволакивает небо снеговыми тучами, как хищницы мгновенно преображаются. На деньки оттепелей как раз и приходится большая часть щучьих поклевок как по перволедью, так и в глухую пору, когда лед добивается практически метровой толщины. Чем это вызвано, вразумительно еще пока никто не растолковал: ведь температура воды подо льдом сохраняется более либо наименее размеренной. Но то, что конкретно облачная, теплая погода выводит щуку из оцепенения -- факт тривиальный.

Сейчас несколько слов о стратегии ловли. Что бы там ни гласили конкретные блеснильщики, щука зимой все-же дает предпочтение живцу; И, нужно считать, не только лишь поэтому, что жерлица -- снасть долгоиграющая", которую можно бросить и на ночь. Вероятнее всего, здесь срабатывает фактор "съедобности", в том числе запах от насаженной на крючок рыбешки, который даже на слабеньком течении завлекает хищницу с достаточно солидного расстояния.

Сытая щука, обычно, идиентично индифферентно относится как к живцу, так и к играющей у нее под носом блесне. Ну а если получится попасть на участок, где сосредоточились жирующие хищницы, то там они будут жестко хватать и блесну, и живца. При всем этом время от времени бывает довольно, чтоб блесна только немного пошевеливалась в нижних слоях воды, изображая ковыряющуюся в донном грунте рыбешку. При ослаблении клева наилучшие результаты дает блеснение на "раздражение" (однообразие в игре), также, когда приманка имитирует движения травмированной возможной жертвы. Для каждого из этих приемов опытным методом подбирается соответственная блесна.

Вываживание

При блеснении щука почти всегда засекается за край губки либо подбагривается (при промахе), потому леска в процессе вываживания фактически никогда не соприкасается со щучьей пастью, усеянной наточенными зубами. Если же вы ловите на жерлицу, подсечка часто происходит в момент, когда живец с крючком заглотан щукой уже достаточно глубоко. Потому в оснастке непременно должен находиться железный поводок (по способности более мягенький). В неприятном случае, как я удостоверился на своем опыте, большая часть обрывов лески происходит, когда щука начинает метаться у нижней кромки лунки. Тогда основная задачка рыболова -- не дать хищнице, в особенности большой, опамятоваться после подсечки. Необходимо стремительно подвести ее к лунке и здесь же дать свободный ход, придерживая леску 2-мя руками. Потом опять поднять ввысь. И так повторить 5-6 раз, после этого даже матерая щука становится более податливой. Утомленную хищницу подхватывают багориком под нижнюю челюсть.